Читать интересную книгу Торговец плотью [= Торговец живым товаром] - Ричард Пратер

После шестого класса он бросил школу и с тех пор перебивался случайными заработками. Уйдя из дома, Тони какое-то время вкалывал грузчиком до седьмого пота на складе. Тяжелая работа позволила ему накачать мышцы, а попутно давала ему и его лучшему другу Джо Арриго возможность тайком выносить кое-какие вещи, которые они сбывали скупщику краденого. Подвизался он и в роли шестерки при мелком букмекере, потом устроился посыльным в отель «Святой Франциск».

Работа сносная, хотя и смертельно скучная. Поначалу ему нравилось вертеться среди людей, которые, как он считал, «имели класс», среди розовощеких, ухоженных мужчин с толстыми сигарами и набитыми кошельками, заглядываться на стройных женщин, увешанных сверкающими драгоценностями. Проведенные в «Святом Франциске» месяцы несколько его отшлифовали, а главное — подогрели еще больше жажду добиться успеха, богатства.

С годами Тони закалился, окреп телом и душой. Он стал циничным, с презрением относился к тем, кто слабее его, — возможно, потому, что уверился в своей силе. И безоговорочно восхищался всеми мужчинами, сумевшими пробиться наверх, тем или иным способом овладеть богатством или властью. Для него не имело значения то, как они заполучили их, главное — они своего добились. Тони верил — и на этом основывалось его жизненное кредо, — что существуют лишь два типа людей: немногие сильные, которым обязаны служить все, остальные — слабаки, неудачники, пребывающие на дне, и что человеку некого винить, кроме самого себя, за то, что он оказался среди проигравших. Сильный Тони не намеревался оставаться среди них.

Тони достал пачку сигарет и предложил Марии; они остановились, чтобы прикурить.

— Что ты предпочитаешь, Мария? Выпьем еще или пожуем чего-нибудь?

— Вообще-то я зверски проголодалась.

— Пришлось потрудиться, а?

— Еще как. Субботняя ночь, сам понимаешь.

— Я и сам волка бы съел. На О’Фаррелл, чуть в стороне от Маркит-стрит, есть симпатичная забегаловка, где готовят лучший в мире минестроне*. Как? Годится?

* Минестроне — густой овощной суп (ит.)

— Пошли.

Она с воодушевлением сжала его руку, и они бодро прошагали несколько кварталов до итальянского ресторанчика.

По дороге они болтали о том о сем, и Мария рассказала ему, что она не просто уличная девка, а работает в одном солидном доме на Филлмор.

В ресторане, когда им уже подали большие чашки с густым дымящимся супом, ломтики батона и красное вино, Тони спросил:

— И как давно, детка, ты занимаешься этим делом?

— Хм, больше года. Понимаешь, вскоре после нашей последней встречи с тобой я сошлась с одним мужиком и в конце концов переехала к нему в отель. Так я окончательно ушла от тетки — ты ведь знаешь, что я жила у нее после того, как гаденыш папаша женился вторично. Я подцепляла гуляк в каком-нибудь баре и заманивала их в темный переулок — сам понимаешь, они-то надеялись получить удовольствие, а Макс, ну, тот парень, с которым я жила, стукал их аккуратно по кумполу, после чего мы обчищали их бумажники. Вообще-то мне подобный промысел не нравился, и вскоре мы разбежались. Так я осталась и, без дома, и без Макса. Так и пошло.

— Что значит — так и пошло? Вот так просто вышла на панель, и все?

— Нет, сначала мне пришлось искать знакомства с хозяевами борделей. Я уговорила одного таксиста устроить мне встречу с таким воротилой, и он послал меня, для пробы, на Церковную улицу. Церковную — ну не смех ли? Я побывала в трех-четырех его домах, прежде чем попала в заведение на Филлмор. Какое-то время работала по вызову в одном отеле, но сейчас я зашибаю больше.

— Так ты богатеешь, а? — поддел ее Тони.

— Скажешь тоже. — Она нахмурилась. — Они не дают нам прикопить деньжат и отделаться от них. И все же сегодня я заработала уже полета.

— Полета долларов?

— Ну конечно же. Могла бы и больше, но я работаю только до полуночи.

— Пятьдесят баксов за один вечер? — Раньше Тони не задумывался, сколько зарабатывают путаны за день или за неделю. — Боже, какие деньжищи!

— Мне остается только половина, Тони. К тому же девушке приходится покупать массу нужных вещей. А в общем не так плохо. — Мария улыбнулась. — Лучше, чем грабить похотливых жеребчиков в переулках.

Тони рассеянно кивнул. Рассказ Марии повернул его мысли в излюбленном направлении — каким образом наладить приток больших денег.

— Что ты думаешь о таком занятии? Тебе оно нравится?

Мария пожала плечами:

— Работа как работа. Удовольствия мало, если хочешь знать, но куда денешься? — Она помолчала. — С тобой, Тони… все было бы иначе.

Он рассмеялся:

— Черт, ты права. Я бы не оставлял тебе ни цента.

— О, Тони! Ты не понимаешь, о чем я толкую! Будь ты проклят…

— Эй, послушай, я всего лишь пошутил.

— Смотри не надорвись от смеха! — яростно бросила она, обиженная тем, что он не понял ее искреннего порыва.

Они сытно поели, еще немного выпили. Тони потягивал красное вино и размышлял. Его мозг прокручивал десятки вариантов.

— А что дальше? — наконец спросил он. — Ты говоришь, что получаешь только половину. А кому достается остальное?

— Тем, кто заправляет делом, поставляет девочек, подмазывает копов. Копы гребут много, но с ними имеют дело уже шишки побольше. Домами управляет человек по имени Шарки, а над ним и такими, как он, стоят важные боссы — знаешь, те, кто заправляет всем бизнесом.

— Шарки? — И тут же Тони, не скрывая своей заинтересованности, спросил: — А кто на самом верху?

Мария допила свое вино.

— Мне кажется, итальянец по имени Анджело. Больше мне о нем ничего не известно. Никогда не встречала его, не знаю даже, как он выглядит. Да и какое мне дело? Я и Шарки-то вижу редко.

Анджело, думал Тони. Анджело. Где-то он уже слышал это имя. Некоторое время он сидел молча, хмурясь, ерошил свои густые вьющиеся черные волосы. И внезапно вспомнил. Когда Тони не было еще и тринадцати, он познакомился с одним взрослым, лет тридцати, парнем по имени Чак Свэн, и они подружились, насколько это возможно между людьми столь разного возраста. Тони был шустрым пареньком, и, когда появлялась возможность зашибить баксы, Свэн давал ему мелкие задания, особенно такие, какие подросток мог выполнить лучше взрослого. Тони бегал по поручениям, разносил пакеты, записки, понятия не имея об их содержании; он даже торговал хитрыми десятидолларовыми банкнотами, которыми его снабжал Свэн, — по десять центов за штуку. Он катал Тони на своей новой большой машине, угощал иногда пивом.

Свэн был завязан в рэкете, всегда имел при себе толстые пачки денег, и Тони нравилось крутиться возле него. Как-то Свэн намекнул, что идет в гору, и упомянул этого Анджело.

Анджело заправлял всеми видами рэкета и собирался поручить какое-то важное дело Свэну. Вскоре друг и наставник испарился из округи, и Тони уже никогда не встречал его.

Припомнив все, что Свэн рассказывал ему об Анджело, Тони спросил Марию:

— Этот Анджело, он ведь самый крутой малый в рэкете Фриско*, так?

* Фриско — Сан-Франциско (жарг.).

— Не знаю. Думаю, он довольно высоко взлетел.

— Он связан с какими-нибудь тузами? Ну, знаешь, с заправилами, бизнесменами, политиками?

— Ну, у них игорный бизнес и, конечно, наркотики. А девочек можно назвать самостоятельным делом. Анджело — босс во Фриско в том, что касается проституции.

— Бабки, должно быть, немалые, — задумчиво произнес Тони.

Мария жила в меблирашках в конце Сосновой улицы, примерно в миле от центральной части города. Пока они ехали по Сосновой, Тони обнял ее за плечи и притянул к себе. Мария приподняла голову и доверчиво вглядывалась в его лицо, а он еще крепче прижал ее к себе и нежно склонился к ней.

Все нужно делать с умом, думал Тони. Она натерпелась от всех этих пьяных сосунков и паразитов, у которых только одно на уме. Не так следует вести себя с женщиной, даже с той, которой платишь. Тони прильнул к Марии еще теснее и мягко промурлыкал ей в ухо:

— Теперь ты уже не скроешься от меня на следующие три года. И я чертовски рад, что снова нашел тебя, Мария.

— Я тоже рада, Тони.

И он поцеловал ее. Поцеловал ласково, нежно, даже любовно, без намека на пьяную страсть или грубость. Сильнее, насколько можно, прижал ее к себе своими сильными руками на заднем сиденье такси так, что их тела слились. Его правая рука, лаская ее плечо, скользнула по лопатке под мышку и легла на ее пышную грудь. Он целовал ее осторожно, не торопясь, и все то время, что длился поцелуй, его мозг холодно считал, складывал, умножал, мысленно укладывал один доллар на другой, а его глаза как бы обратились внутрь, в собственный мозг, и он видел, как растет вожделенная куча денег — доллар к доллару, пачка к пачке… Баксы, влияние, власть.

Их губы разомкнулись с тихим чмокающим звуком, как у юных влюбленных, Мария вздохнула и уткнулась ему в шею.